Представленные в этом сборнике статьи касаются творчества выдающихся европейских архитекторов ХХ века, в области частного домостроения. Эти мастера архитектуры громко заявили о себе в период, когда в мировом архитектурном процессе происходили глобальные изменения и на смену эклектике, исторической стилизации и модерну приходили новые архитектурные течения. Главенствующим направлением в архитектуре 1920 – 1930-х годов становится функционализм. Здесь необходимо заметить, что этот термин имеет довольно широкое толкование и обычно им принято обозначать все сообщество архитекторов-новаторов, которые шли в авангарде поисков и становления новой архитектуры. Более точным термином, вошедшим в широкий обиход, стал «интернациональный стиль» впервые он прозвучал в 1932 году после издания в Нью-Йорке книги с аналогичным названием американскими исследователями Ф.Джонсоном и Г.Р.Хитчкоком. Потом стали использовать термин «современное движение», а в настоящее время наиболее распространенный и популярный термин, обозначающий новую архитектуру, которая отрицала историзм и орнаментально- декоративный фактор, стал «модернизм».
Функционализм 1920-х годов был важным этапом в развитии мировой архитектуры. Становление этого основного направления архитектуры модернизма происходило в сложных условиях борьбы с консервативными архитектурными течениями. Архитекторы-новаторы в те годы в своем творчестве занимались в первую очередь решением основной задачи по преодолению господства эклектики и морально устаревшим с их точки зрения тотальным декоративизмом архитектуры модерна. Все это совпадает со временем развития технологии и техники строительного производства. Именно этим в известной степени объясняется их курс на сознательное ограничение эмоционального фактора в творческом поиске и уклон в сторону рационального в архитектурном проектировании.
Взяв на вооружение знаменитый лозунг Л.Салливена – «форма следует функции», который был уже заявлен еще в конце ХIХ века, архитекторы, принадлежавшие к «пионерам» современного движения не стали «изобретать велосипед», их роль была в выполнении трудной и ответственной миссии по возрождению и применению функционального метода в изменившихся социальных условиях. Не будем останавливаться на подробностях роли социального фактора в творчестве этих мастеров. Единственно хотелось бы отметить, что хотя сейчас наивными видятся их взгляды на улучшение жизни социума посредством «хорошей архитектуры», (в первую очередь это относится к теоретическим работам и высказываниям Ле Корбюзье и В.Гропиуса), это оказалось лишь иллюзией, однако, безусловно, такая позиция во многом определила саму суть гуманистической направленности их творчества.
В процессе отстаивания функционально-конструктивной целесообразности новой архитектурной формы, «пионерами» современного движения был выработан новый композиционный язык средств и приемов, ставший основой решений по созданию оригинальных и во многом уникальных архитектурных построек. Конечно, ярко выраженная ориентация на рациональный метод, таила в себе опасность появления канонизации и стилизации внешних черт современной архитектуры. Естественно, что эта проблематика учитывалась лидерами современного движения. В частности знаменитая, знаковая метафора Ле Корбюзье «дом – машина для жилья» вовсе не несла в себе игнорирование «искусства организовывать пространство» по выражению архитектора, и не исключала внимание к аспектам пластического формообразования архитектуры. Вальтер Гропиус один из крупнейших лидеров функционализма прямо заявлял, выступая на Восьмом конгрессе СIАМ: «Функциональный метод в архитектуре оперирует диалектически двумя противоположными полюсами: объективным и субъективным» и «Функционализм для нас означает включение психологических проблем так же, как и материальных». Правда, это в большей мере было характерно для ведущих представителей интернационального стиля, у тех же, кто формально подходил к функциональному методу, наблюдалось недооценка его второй важнейшей стороны, а именно субъективной, психологической, эмоциональной. Именно это явилось одним из главных факторов критики функционализма, среди сторонников других направлений. В частности Ф.Л.Райт в период становления новой архитектуры подверг резкой критике позицию функционализма. Его не устраивал, подчеркнуто рациональный подход к проблемам формообразования, он неизменно отмечал важность учета в проектировании индивидуальных потребностей человека, о неразрывности связи архитектуры и природного окружения. В определенной оппозиции к «чистому» функционализму находилась концепция универсального пространства Людвига Мис ван дер Роэ. Он был озабочен проблемой поиска такой архитектурной формы, при которой структура интерьеров не была жестко привязана к плану, а предполагала их различное функциональное использование. Как говорил сам мастер: «Мы не позволим функциям диктовать нам план. Вместо этого запроектируем пространство, приемлемое для различных функций». Это уже вплотную касается одной из формальных важнейших категорий архитектуры модернизма – пространства.
Знаменитая категория – «свободный план» является одним из главных достижений новой архитектуры. Теоретические разработки выдающегося американского архитектора Ф.Л.Райта с одной стороны и европейских архитекторов лидеров группы «Де Стиль», а также Вальтера Гропиуса, Ле Корбюзье, Людвига Мис ван дер Роэ, с другой стороны, их ранние, знаменитые постройки сделали свободный план неотъемлемой чертой современной архитектуры. Органическая архитектура, которую принято противопоставлять функционализму, вобрала в себя многое из его методов. Ее позиция по отношению к функционализму 1920-х годов во многом была обусловлена появлением новых возможностей формообразования, с большим вниманием к индивидуализации архитектуры, вниманием к региональным особенностям. Это видно на примере творчества Алвара Аалто, который в своей деятельности внес, свежую струю в концепцию функционализма, обогатив ее положениями органической архитектуры. Интерпретация свободного плана у Алвара Аалто важна не только сама по себе, но и тем, что она открыла целый ряд новых возможностей пространственных построений, с учетом конкретных местных условий.
Свободный план неразрывно связан с принципом открытой формы. Эти два понятия являются непременным условием пространственной открытости трехмерной архитектурной структуры. Одним из первых Ле Корбюзье вывел понятие открытой формы в проекте «Дом-ино» в 1914 году. В данном конкретном случае использование каркасной структуры дома дало возможность освободиться от диктата несущих стен. Далее в развитие концепции открытой формы Ле Корбюзье формулирует «Пять принципов современной архитектуры». Новое добавил в развитие этого положения Алвар Аалто своим активным применением для выявления архитектурной формы асимметрии, непрерывности пластического формообразования направленного на конкретизацию и развитие архитектурного объема здания.
Еще один аспект, ясно обозначенный мастерами новой архитектуры это принцип «структурности». Об этом четко говорил в своей концепции «структурности» архитектуры модернизма известный американский архитектор Ээро Сааринен в 1954 году: «Принцип конструктивности. С тех пор как я себя помню, конструктивная целостность и конструктивная ясность были основными принципами современной архитектуры». В данном случае можно предполагать, что в понимании Э.Сааринена понятие конструктивности отождествляется с понятием структурности, ведь это стало характерным признаком современной архитектуры. Об этом говорил Мис ван дер Роэ: «Нельзя отрывать свободный план от ясной конструкции. Ясная конструкция – основа для свободного плана. То, что не имеет ясной структуры, нас вообще не интересует» . То есть можно говорить о том, что в современном движении принцип структурности реализуется через принцип конструктивности, имеется в виду, прежде всего ясность и чистота конструкции.
Важно отметить, что в ранних работах архитекторов новой архитектуры был реализован один из составляющих функционального метода – проектирование графика движения. Причем это относится не только к градостроительству, но и к частным постройкам, это особенно ясно видно на примере Ле Корбюзье в проекте виллы «Савой».
Вспомним здесь пандус пронизывающий всю виллу и определяющий маршрут, и направление движения. Его протяженность работает на контрасте со сжатой пружиной лестницы, ее спираль является альтернативой плавному созерцательному «променаду» пандуса.
Конечно, общеизвестно, что в 1950 – 1960-х годах произошло переосмысление основных доктрин функционализма, осознание его противоречий, было поставлено под сомнение его излишняя увлеченность геометрическими формами и абсолютный приоритет функционально-конструктивной основы архитектурных форм. Все это привело к более сложному пониманию многосторонней обусловленности архитектуры, формы которой теперь уже не должны однозначно следовать функции и конструкции, но иметь их основой, отражая культурологические, коммуникационные, эмоциональные и эстетические аспекты жизнедеятельности человека, рассматривая их как одно из важнейших и объективных требований формообразования.
Тем не менее достижения лидеров функционализма невозможно переоценить, в частности их подход к проектированию индивидуального жилья явился тем мощным фундаментом, на котором во многом базируется развитие современной архитектуры в данной области. Их работы не утратили актуальности и в наше время, они по-прежнему современны. Тому пример недавнее высказывание Тома Мэйна американского архитектора и урбаниста, лидера лос-анджелесского бюро Morphosis, одного из основателей Южнокалифорнийского архитектурного института, лауреата Прицкеровской премии (в области архитектуры она сродни нобелевской): «Я думаю о мастерах, оказавших на меня влияние в студенческие годы, таких как Ле Корбюзье, Мис ван дер Роэ…они работали для вечности». Примерно об этом же говорит Владимир Плоткин известный российский архитектор, профессор Международной академии архитектуры, главный архитектор ТПО «Резерв», член правления МОСА, автор многих известных построек: «Я не боюсь признаться, что нахожусь под очарованием классической модернисткой архитектуры. Кажется, мы все про нее знаем, она надоела, но это не так». Его мнение о Ле Корбюзье весьма показательно: «Вот единственный архитектор, у которого я хотел бы учиться». Кстати Владимир Плоткин известный больше как мастер масштабных проектов в 2007 году на примере постройки собственного дома на Николиной горе в Подмосковье доказал на наглядном примере реальность воплощения в новых условиях блестящей концептуальной архитектоники модернизма.
Представленный в данном сборнике краткий обзор ряда частных домов европейского функционализма 1920 – 1930-х годов, созданных выдающимися мастерами архитектуры ХХ века, является своевременным в связи с наметившейся в настоящее время тенденцией повышения внимания к наследию «пионеров» интернационального стиля. К тому же, исходя из общей ситуации сложившейся в России, особенностью данного момента является то, что бурным темпом развивается частное строительство. Мы видим много достижений в этой области, но отмечаем и спорные решения, поэтому опыт выдающихся архитекторов, которые решали сходные задачи здесь как нам, кажется, весьма ценен и показателен. Особенно для тех современных специалистов, которым близки данные мастера, их концепция и принципы.